Юру Шепшелевича помнят в Австралии.

 

Это письмо пришло на сайт студии «Дальтелфильм» из далёкой Австралии.

Уважаемый Олег Александрович!
 С огромным интересом - извините за тривиальные слова, прочитала Ваши   воспоминания  о Шепшелевиче  Юре. Его мама, Валентина Марковна, была моей крестной мамой, но, к сожалению, после   того, как они уехали с Сахалина, наши жизни пересекались только  дважды – один  раз, когда я была в гостях у Валентины Марковны в 1966 году, а второй  раз  - когда Юра приезжал на Сахалин в 1972 снимать фильм.

К  сожалению, сам  он  мне не писал - слишком большая была разница в возрасте, а я считала  неудобным  это сделать  - наверное, не хотела не получить ответ,  хотя его и маму Валю  буду  помнить всегда. Как, впрочем,  и  чудный угловой комодик под  радиоприемник, который Юра творил на моих глазах в их крошечной  квартире на  Уткинской.
Мои первые воспоминания о маме Вале - я всегда так звала ее, с  того момента, как себя помню - связаны с их большой и загадочной квартирой в самом центре Южно-Сахалинска. Это был один из немногих шлакоблочных домов в три этажа в самом центре города на ул. Ленина. Дом этот был построен военнопленными, безо всяких претензий на массовое строительство, поэтому квартира была большой, уютной и полной всяких чудес. Я очень любила бывать там, поскольку там меня любили, там было тепло и были всякие вкусности типа пирожков. Это потом мне рассказала мама, что семья Шепшелевичей - это были одни из первых людей, с кем она познакомилась по приезде на Сахалин по распределению в 1951 году. Мама в ту пору была молоденькой выпускницей Ленинградского юридического института и одним из немногих специалистов с высшим образованием в Управлении Юстиции, которое было ее первым местом работы.
Я родилась в 1957 году и мама Валя стала моей крестной. Не в том смысле этого слова, что меня крестили, а в том, что она помогала моей маме с самого первого дня моей жизни - учила ее пеленать, ставить клизмы младенцу - простите за такую интимную подробность. Ее мужа Павла я уже не помнила, только регулярно ходила с ними - двумя мамами и Юрой, который тогда мне казался большим дяденькой, на кладбище - навещать его.
Юра часто приходил к нам посидеть со мной, иногда приносил пирожки и непременно общался с сопливой мной. Поскольку моя мама к тому моменту уже не жила с моим папой, то Юра был, в общем, одним из немногих представителей мужского пола, который появлялся у нас дома. Но все остальные приходили со своими женами, а Юра был один, и я его обожала до такой степени, что
однажды его спросила:  не хочет ли он часом стать моим папой - эта идея мне казалась просто замечательной,  и я никак не могла понять, почему три горячо любимых мной человека так смеются.

Потом Юра куда-то исчез - мне объяснили, что он уехал учиться. А потом произошло это ужасное событие - моя мама объявила мне, что мама Валя и Юра переезжают во Владивосток.

После отъезда мамы Вали и Юры прошел год и я пошла в школу. Мои первые письма - первые в моей жизни - я написала им. Сначала это было поздравление с Новым Годом, а затем и уже коротенькие письма, на которые я всегда получала ответ ,поначалу написанный почти печатными буквами. А после окончания  второго класса мама Валя и Юра пригласили меня во Владивосток в гости.
Это были торжественные сборы, мама положила большущий пакет сушеной корюшки и отправила меня под присмотром попутчика. Представляете, какое это было невероятно волнительное путешествие для меня - ОДНА! Как взрослая! Я лечу на самолете!
Меня встретил Юра, поскольку он тогда уже работал на студии и учился, он был на студийном газике. Меня торжественно привезли из Артема во Владивосток и сдали с рук на руки маме Вале.
 Юра в ту пору был очень занятой человек, он приходил домой очень поздно, а однажды, когда я обиделась, что он со мной почти не общается, он разволновался и спросил, что случилось, а потом усадил меня  и очень спокойно все объяснил примерно так - "Понимаешь, Ленча, я сейчас делаю дипломную работу и параллельно мы работаем над фильмом, и я сам очень сожалею, что не могу с тобой пообщаться, куда-то сходить, но у меня просто катастрофически не хватает времени" Сейчас я понимаю, что это был разговор очень доброго и мудрого человека, который видел личность в маленькой восьмилетней девочке, и которой он счел необходимым объяснить все и поговорить с ней. Просто удивительно. А ведь Юра тогда был еще очень молод, как Вы понимаете.
Насколько я помню, он делал дипломный фильм и все время рисовал какие-то кадры - естественно, когда был дома. А еще в углу возле окна у него стояла собранная конструкция  тумбочки - какая-то хитрая комбинация углового стола  с емкостью для радиоприемника, чертеж которой он нашел в журнале "Наука и жизнь", что ли.
Он мне ее показывал и говорил - а вот здесь мы немножко улучшим, здесь подправим...
А еще он рассказывал маме Вале про диктора с телевидения, которая обводит губы черным карандашом, а потом красит помадой и как это красиво выглядит на экране. Меня, помню,  это поразило до глубины души,  и когда я после школы стала пользоваться косметикой, я даже попробовала так же накрасить губы. В общем, и  правда ничего, только очень ярко - но для экрана, наверное, здорово.
Мы с мамой Валей ездили за город и однажды приехали к какому-то их приятелю на дачу под Владивосток. Там был - как мне тогда казалось - большой дом с огромной застекленной верандой и очень старым садом. Нас пригласили попить чаю с домашним вареньем.  Мы устроились за столом на веранде, они о чем-то разговаривали, а на улице вдруг пошел теплый летний дождь. Стук листьев по стеклам, шорох дождя за окном, горячий чай - это до сих пор для меня символ уюта и покоя... И чего мне не хватало потом,  когда я жила в пустыне…

Мы ездили на пляж, ходили гулять к Золотому Рогу... как-то так неспешно и прошел июль, и настала пора возвращаться домой.
На самом деле все это очень теплые и светлые воспоминания и это огромная  трагедия, что общение с дорогими нам людьми мы откладываем на "потом", а  потом, зачастую, уже и общаться-то не с кем. Вот ведь странно, вроде и не поддерживали контактов, а чувство утраты все равно гложет - не успел,  не позвонил, не написал, а ведь, наверное, это так важно любому человеку – знать, что о нем просто помнят. О том, что Юры уже нет, я вчера прочитала на Вашем же сайте, уже после того, как написала Вам - но Вам огромное спасибо, что Вы откликнулись. Где-то я читала, что те, кто рано уходят - это  любимцы Господа. Будем верить, что это так...
 Огромное Вам спасибо за чудные воспоминания и не только те, что я здесь  упомянула. Ведь и впрямь,  какое интересное было время - или осталось  таковым в  памяти.

Когда я жила в Греции и старалась выучить греческий, однажды на пароме мне попался журнал - ежемесячник минойских линий и там были статьи на двух языках - английском и греческом. Сначала я читала английский  абзац, потом его перевод на греческий. И вот в том журнале было интервью с Мискисом Теодоракисом под названием "Проблемы с левыми". Там ,в этом интервью, он сказал фразу, которую я запомнила наизусть - "Человек - это сумма
того, что он прочитал и пережил. Человек-это сумма его размышлений, мест, которые он увидел и людей, которых он встретил в жизни"  Это, безусловно, так. И, в общем, я рада, что в мою сумму входит, в том числе, такое слагаемое, как Юра.

С искренним уважением   Elena Liubarsky.