Предисловие

В газете «Новости» Союза кинематографистов № 10 (252) от 10.11.2008г. с удовольствием прочитал статью Лидии Ивановны Алёшиной «Очарованный странник». И вспомнились 60-тые годы прошлого столетия, когда зарождалось и развивалось телевизионное кино. Лидия Ивановна в то время возглавляла творческое объединение «Лентелефильм», и мы часто встречались с ней на фестивалях телевизионного кино.  Особенно наши студии соперничали на Всесоюзных и Международных конкурсах «Человек и море», где зачастую дальневосточники одерживали победу. После успеха моих картин: «Дорога легла за экватор», «Анна Ивановна» и «Полтора часа до объятий» я получил приглашение от Лидии Ивановны Алёшиной и Льва Соломоновича Мархасева (зам. Главного редактора) принять участие в конкурсе «Лентелефильма» на замещение должности кинорежиссера. Не помню, что со мной случилось, но я отказался от участия в конкурсе, о чем сейчас сожалею. Это была очевидная возможность вернуться домой в Ленинград, где я окончил школу и институт. Возможность пойти вперед в творчестве, поскольку в коллективе «Лентелефильма» работали талантливые операторы, режиссеры, сценаристы. Среди них герой очерка «Очарованный странник» Владислав Виноградов, известный режиссер-оператор отечественного документального кино. Его талантливому перу принадлежит целый ряд выдающихся фильмов, которые обогатили российский кинематограф и стали заметным событием в культурной жизни страны. Самобытные и глубокие по своему художественному содержанию, они повествуют о наших знаменитых соотечественниках, их судьбе и роли в истории России.

Мне не пришлось близко общаться с Владиславом, хотя при встречах на Всесоюзных фестивалях и в Доме кино мы раскланивались. Его работы я внимательно анализировал за монтажным столом, пытаясь гармонию талантливых фильмов поверить алгеброй.

Недавно увидел в газете его позднюю фотографию и не узнал Славу. На меня смотрел семидесятилетний господин убеленный сединой, вылитый университетский профессор, интеллигент в третьем поколении. А ведь я помню Виноградова молодым человеком, худым, подвижным и скромным, больше похожим на провинциального юношу, нежели на известного режиссера.  Понимаю, что мы давно уже не молодые люди, каждый из нас перевалил вершину своей жизненной траектории. Есть два урока, которые надо выучить и знать: «Жизнь прекрасна – это первое. И второе – жизнь печальна». Грустно думать, что пламенная молодость ушла, а с ней ощущение каждодневного удивления от познания окружающего мира. Как точно определил это увядшее с годами мироощущение Расул Гамзатов: «Сижу в президиуме, а счастья нет».

В 1992 году мне пришлось проводить съемки по фильму «Транссиб. Начало пути» в Ленинградском музее железнодорожного транспорта, что на Литейном проспекте. По моей просьбе руководство «Лентелефильма» (в то время Главным редактором была Света Волошина – в прошлом наша дальневосточница) прислала для съемок оператора. Им оказался сын Владислава Виноградова, воспитанный молодой человек с хорошими манерами Съемки он провел организовано и профессионально. Весь материал вошел в монтаж фильма.

Вот такие воспоминания навеял очерк Лидии Алёшиной, за что ей низкий поклон. С доброй памятью Олег Канищев. 04.03.2009г. Владивосток

Очарованный странник

В. Виноградов и В.Высоцкий

Неужели ему уже семьдесят? Этому беспокойному человеку, который до сих пор носится по свету, снимая фильмы о людях, встреча с которыми запала в душу, уголки Земли, поразив­шие своей загадочной красо­той. Это было естественно, ког­да он делал свои первые шаги в кино в творческом объеди­нении «Лентелефильм», создан­ном на Ленинградском телеви­дении в 1968 году. И среди тех, кто начинал в те годы создавать кинолетопись нашего времени, был и Виноградов, тогда Слава, теперь - народный артист Рос­сии, лауреат Государственной премии РФ, лауреат премии «Лавр» «За вклад в кинолетопись», лауреат многих между­народных и всероссийских кон­курсов и фестивалей Владислав Борисович Виноградов.

Его вчера

Виноградовская кинолето­пись начинается с короткоме­тражки «Кузьмич и другие». Тему никто не подсказывал: сам нашел героя, сам пригла­сил автора сценария Владими­ра Солоухина. Почему его вдруг потянуло на Север, в Кижи?

Его прадед по линии матери Иван Петрович Ломакин был священником в древнейшем Городце на Волге. Слава побывал там, отыскал документы, фото­графию своего предка. Кстати, сотрудники Российской госу­дарственной библиотеки имен­но в церкви Городца, где служил прадед Виноградова, отыскали уникальные рукописные книги, которые теперь вошли в сокро­вищницу хранилища.

В Кижах Виноградов встре­тился с плотником Иваном Мышевым, приехавшим на Север в послевоенные годы, чтобы восстанавливать обветшавшие соборы. Денег за работу не пла­тили, но каждое утро Иван шел туда, где был нужен со своими золотыми руками и уверен­ностью, что восстанавливать творения былых мастеров -его предназначение. Крупно в одном из кадров - натружен­ные руки плотника и соборы Кижей во всей их красе. В Кузь­миче Виноградов увидел отсвет того вдохновения, с каким, на­верное, его прадед нес знания своим ученикам и доброе сло­во - прихожанам. Именно этим фильмом Владислав Борисо­вич заявил о себе - режиссере, способном показать героев, излучающих не только свет ду­ховности, но и особый «виноградовский» свет, который он воспринял от своего далекого предка как причастие в начале своего пути - сложного, таяще­го неожиданности.

Вскоре мы увидели другой его фильм - «Старик и конь». Все в той короткой ленте было неожиданным: и выбор героя, и смысловые акценты.

...В Мариинском идет ба­лет «Дон Кихот». На площади у кабачка веселится народ. Бли­стательно исполняют па-де-де звезды балета Нинель Кургапкина и Борис Брегвадзе. И тут появляются рыцарь Дон Кихот и Санчо Панса, ведущий коня за уздечку. Но... балет сам по себе, а в кадре виноградовского фильма - старик, уводящий коня со сцены. Но перед этим была минута, когда старик и конь были в центре ликующей толпы. Всего минута, но она была!

Старик сидит в гримерной, задумчиво снимает с лица грим. За кадром звучат музыка, апло­дисменты. Старик задумался, за­думались и мы. Кто он? Бывший танцор или наездник? Какой отзвук в его душе находит эта музыка и аплодисменты? Чему они улыбается? Какую светлую страницу его жизни воскресили эти яркие минуты? Ничего об этом в картине не сказано, но в душе возникает и сочувствие к старости, и улыбка: ему ведь есть, чему порадоваться, вспо­миная о былом.

Вот такой он, Виноградов. В его фильмах нет открытых признаний в любви к сво­им героям. Но ясно, что он их по-настоящему полюбил. Фильм «Доктор!» посвящен за­мечательному детскому врачу Александру Федоровичу Туру, на склоне лет взвалившему на себя тяжелую ношу - борьбу с детским лейкозом. Изо дня в день сражался он за своих маленьких беззащитных па-

циентов, облегчая, как мог, их страдания.

Малыши в больничной пала­те Педиатрического института смотрят слайды. Это Мадонны с младенцами - Виноградов специально для той съемки приготовил цветные фото­графии с произведениями ве­ликих мастеров: Леонардо да Винчи, Филиппе Липпи, Лукаса Кранаха-старшего, Рафаэля. Малыши трех-пяти лет впервые ощущают мир прекрасного. На экране крупным планом - ребе­нок с расширенными глазами, на щеке застыла слеза, на его лице отражается деталь про­ектируемого на экран слайда

Слились воедино облик Ма­донны, глаза младенца и лицо сегодняшнего малыша. Как-то спрашиваю: Слава, а почему ты чаще всего снимаешь стариков и де­тей?

-  Не могу объяснить слова­ми. Сердце щемит, когда думаю, сколько несправедливостей мы им, начинающим жить, и тем, кто на склоне лет, готовим. Обидеть так легко. А они, между прочим - философы, и у них есть чему поучиться.

Есть у Виноградова тема, к которой он постоянно воз­вращается. Это Пушкин. В 1973 году он снял небольшой фильм, посвященный памяти поэта - «Десятое февраля, незадолго до трех часов пополудни». Повернувшись к дому на Мойке, к окнам квартиры Пушкина, стоят люди. Тревожное ожида­ние на лицах. Детское лицо на экране. Это Пушкин. За кадром глуховатый голос неторопливо рассказывает сказку о царевне и богатырях и чудо-богатыре земли - Пушкине. Резкий вы­стрел обрывает рассказ. Лицо мальчика исчезает в черной пустоте кадра. Вместо него на экране - гипсовая посмертная маска поэта. Ослепительно белые кадры следуют в тишине друг за другом, убеждая нас в том, что цвет трагедии - белый. Выбеленный морозами Петер­бург. Белое небо над головой. Сняв шапку и поклонившись в пояс бронзовому Пушкину, Павел Антокольский читает «Пророка». Голос его, обретая силу, поднимается над притих­шей толпой. Через несколько лет Виноградов снова вернулся к Пушкину в фильме «Наш Пуш­кин». Люди разных возрастов и профессий повествуют там о «своем» Пушкине. А «Болдино. Осень 1830-го» - это новелла, посвященная удивительному периоду в творчестве поэта, «Болдинской осени», прослав­ленной творениями высочай­шего художественного совер­шенства... Максим Иванович Куликов - самый старый чело­век в этих краях. Его прапрадед был кучером у Пушкина. Слу­шая рассказ старика, представ­ляешь, будто сам Максим Ива­нович возил Пушкина в рощу и вел с ним беседы...

Его сегодня

Владислав Борисович Виноградов

Это был удивительный день. Мысленно я назвала его днем славы Виноградова. Почему? На канале «Домашний» состоя­лась премьера фильма «Марлен. Прощание с 60-ми», а на канале «Культура» - премьера «Арбатского романса». Первый подарил нам встречу с режиссе­ром и удивительным человеком Марленом Хуциевым. «Заходы» на Хуциева у Виноградова были и прежде, в том же фильме о Пушкине. Именно Хуциев поды­тожил признание людей в люб­ви к поэту: «Нет на земле другой страны, которая обладает таким чудом».

Талант Виноградова с года­ми шлифовался, насыщался новыми для него открытиями неведомых, незамеченных им прежде граней человеческой души. Наверное, поэтому он лю­бит возвращаться к тем, кого снимал и прежде. Пересмотрев свои ленты, наверное, пони­мал, что прежде не досказал что-то важное. И вот «Марлен. Прощание с 60-ми». Чередой проходят лица тех, кто эти 60-е олицетворял. Идет по красному ковру Юрий Гагарин, на вечере в Политехническом читают стихи Окуджава, Евтушенко, Ахмадулина. Поют «Друг мой - третье мое плечо...» - и снова на экране Марлен Хуциев, Петр Тодоровский, Юрий Рост, Геор­гий Данелия.

...В те далекие 60-е Вино­градов стал снимать и Булата Шалвовича (и Булат есть в его фильме «Наш Пушкин»), В «Ар­батском романсе» прекрасно сняты свидетельства того, что Окуджава всенародно любим: его песни поют в концертном зале, на домашней вечеринке, в лесу у костра. А Тодоровский, тоже любимый Славин герой, переходящий у него из фильма в фильм, определяет: «Песни Булата - глоток свободы». Как обычно, финал - приглашение к размышлению. В Переделкино, у окна дома Окуджавы (уже ушед­шего из жизни) стоит Юрий Рост, замечательный фотохудожник, журналист. За окном снег, за кадром - размышления Юрия: «За что мы любим Окуджаву? За то, что он был в нашей жизни, украсил эту жизнь».

У каждой эпохи свои герои. Виноградов, как очарованный странник, носился по свету, отыскивая и показывая нам россыпи человеческих душ, В его «Портретной галерее» - Д.Лихачев, Т. и С.Никитины, Я.Голованов, Ю.Рост, Л. и Ю.Паничи, Мироновы, Козлов­ские, Утесов, цвет нашей со­временной поэзии - всех не перечесть.

Уже классикой стал фильм Виноградова «Токарь», портрет Евгения Морякова, истинного Героя труда. В финале герой несет на плече елку. Многие не поняли этот кадр. А как не понять, если перед нами идет сама доброта?

С годами взгляд режиссера менялся, становился глубже, пристальней - его тянуло на обобщения. Много кого он в жизни любил и любит, много чьими работами восхищался, но ни под чье влияние не по­пал, никому не подражал даже в мелочах. Фильмы Владислава Виноградова можно узнать по одному даже самому малень­кому эпизоду, как классика - по одному абзацу из его прозы или строке из стихотворения. Каж­дый эпизод многослойный, со своим подтекстом.

Как-то у нас с Виноградовым зашел разговор о том, не хочет ли он снять игровой фильм. Нет! Объяснил: зачем ему придуман­ные герои, если даже это - плод фантазии классика? Самый гени­альный сочинитель - жизнь, она дарит и неповторимые характе­ры, и драматические ходы.

-  Ты немало снял игровых фильмов...

-  Как оператор. Из них самые любимые - «Дорога домой» и «Проводы белых ночей» с Юлианом Паничем. Работа с ним так дорога мне, что вот недавно  вернулся к нему. Поси­дели, потолковали - и новелла про Юлиана вошла в мой фильм «Русский дом» о наших современниках, живущих теперь за рубежом.

-  Паничи теперь живут во Франции.

-  Но посидели мы с ним по-русски, - смеется Владислав Борисович

 

Его завтра

Мы встретились с ним в Пе­тербургском Доме кино. Этот Дом давно стал родным. Здесь состо­ялись премьеры наших картин, здесь смотрели лучшие ленты отечественных и зарубежных мастеров, засиживались, увле­ченные беседой с друзьями, еще раз убеждаясь, что эти беседы и есть, по Экзюпери, «роскошь че­ловеческого общения».

Несколько лет назад я пере­ехала в Москву, но всякий раз, бывая в Питере, обязательно захожу в Дом кино. Здесь уют­ная домашняя обстановка, соз­данию которой отдал немало сил многолетний руководитель Петербургского Союза кинема­тографистов Евгений Татарский (кстати, Славин ровесник - не­давно отметил 70-летие. С днем рождения, Евгений Маркович!). Недавно его сменил преемник, но, надо надеяться, смена хозя­ина не повлияет на душевную, поистине семейную погодку в доме. Встречаемся совсем по-родственному. Внешне Вино­градов мало изменился, разве что поседел. Да и седина ему к лицу. Все такой же улыбчивый, доброжелательный. Спраши­ваю о семье. Старший сын Ки­рилл - ведущий телеоператор на петербургском канале «Сто», младший, Саша, «растворился в компьютере», как сказал Вино­градов. Жена Надя...

- Она не только Надежда, она еще и Вера, и Любовь.

Вспоминаем, что в этом году нашему «Лентелефильму» со­рок лет. Но ЛТФ больше нет, век его оказался коротким. В начале 0-х петербургское теле­видение превратилось в мест­ное. Понадобились годы, чтобы в эфир на страну снова вышел канал «Петербург – 5»

Но какое же это петербург­ское вещание? – говорил Вла­дислав. – Это филиал цент­рального. Из Москвы едут и едут тамошние журналисты, продюсеры. Тот же Максимов – в будни на «Культуре» в «Ноч­ном полете»,'в выходные – на «Петербург-5»…

- Лобков, Суханов, Тот же Ни­колай Фоменко сделал «открытие» - ведет «Слабое звено», то самое, что на первом канале вела Киселева.

- В Питере нет ни журнали­стов, ни режиссеров, ни продюсеров, - ехидно  говорит он и заключает: «Указующий перст столицы!» Но это отдельный разговор.

-         Хорошо, что ты, Слава, работаешь.

И вспоминаю, как в прошлом году, когда я готовила к изда­нию свою книгу «Миллион за улыбку», мне надо было позво­нить Наталье Петровне Бехте­ревой: в книге есть новелла о ней, и мне хотелось, чтобы она посмотрела и сделала поправ­ки. В Питер ехали мои  дочь и внучка.

Говорят: жизнь это движение, а еще жизнь – это работа.

Да и жизнь подсказала: у журналиста нет возраста, есть только состояние здоровья и настрой души.

-Это и про режиссеров, - подхватывает Слава.

-  Тогда скажи про твое зав­тра.

-  Вокруг моего завтра я кру­жился много лет. Снимал его в «Моих современниках», в «Прощании с 60-ми», в «Арбатском романсе». Кстати, мое «завтра» тоже окончило ВГИК, я пришел туда из школы, он – с войны.

-  Ну, не интригуй. Петр Тодоровский?

-  Конечно. Мы дружим дав­но. Оба по образованию ки­нооператоры, есть какая-то профессиональная тайна взаи­моотношений. Он старше, но с годами разница в возрасте как-то стерлась. Он учился на курсе вместе с Юсовым, Грицюсом, я – с Андреем Смирновым, Колей Губенко.

Петр Ефимович, - продолжает он, - энциклопедически одаренный человек.

…Диктофон крутится. Слава задумался. Вспомнились, на­верное, студенческие годы. Что' из той поры войдет в будущий фильм? Я не тормошу его во­просами. Меня не Станислав­ский, а мои собеседники научи­ли бережно относиться к паузе. Слава продолжает:

-  Петр Ефимович – киноо­ператор, но как актер на заре своего кинопути сыграл одну из главных ролей в фильме Марлена «Был месяц май». По­ том его режиссерские работы - «Городской романс», «Военно- полевой роман», «Анкор, еще анкор!»  Слава  Богу,  судьба хранила его. Мальчишкой в 16 лет оказался на передовой. Командир взвода в пехоте: как он говорит, самая выбиваемая категория бойцов.

-  Ты же давно знаешь Петра Ефимовича. Почему только теперь вышел на него?

-  Эпизодов, где я его снимал, много… Как обычно, ходил кру­амии…

-  Так получилось, что тогда, в Доме кино, мы весь вечер про­вели втроем: Слава, Петр Ефи­мович и я.

Ясно было: он видит в своем герое то, чего не видят другие, причем в его, виноградовском, ракурсе.

Славу всегда отличало обостренное чувство восприятия и понимания характера своего героя. Обычно он обходится без высокопарных слов, главная черта характера героя пункти­ром прослеживается через весь фильм. Из разговора я поняла: в фильме о Тодоровском таких черт будет две. Первая: сам То­доровский утверждает: «Про войну можно говорить тихо». Вторая (это уже Виноградов о нем): «Он шел и идет по жизни, порой жестокой, но впереди него всегда шагает Музыка».

Тодоровскому будут посвя­щены четыре вечера на теле­канале «Культура». Немножко терпения, и впереди для зрите­лей – истинный подарок.

Лидия Алёшина

10.01.2008г.