Семен Юрченко. Штрихи к позднему портрету.

Автор – Олег Канищев

 

После выхода на пенсию и перехода на редакторскую работу в "Дальтелефильм", Семен (так за глаза называли Семена Владимировича Юрченко) начал заметно меняться. Короче и тише стали разносы подчиненных. Он больше стал  прощать невольные ошибки, больше советовался, чаще прислушивался к чужому мнению. Он стал мягче спокойнее добрее к людям. Семен как бы спустился с небес на грешную землю с её мелкими проблемами. Можно (и нужно) завидовать яркой судьбе этого велико­го первопроходца.  Но ведь можно и по­жалеть его. Получая недоступные нам, рядовым режиссерам и операторам, радости, он лишался радостей доступных, а ведь и они тоже истинные радо­сти.

 В новом социальном положении и профессиональных обязанностях старшего редактора, движения его резко замедлились, теперь они были не столь выразительны. Он начал оглядываться во­круг и замечать то, что раньше не замечал. А точнее, что не позволял себе замечать. Перед ним открылись вдруг про­стые истины: кроме строительства лучшего на Дальнем Востоке цветного телекомплекса и радиодома первого класса, суще­ствуют люди, рядовые специалисты, обслуживающие электронное железо.

Теперь Семен работал с 9 до 18 часов с перерывом на обед. Утром и вечером его привозила и отвозила бывшая его персональная черная "Волга". Но я не думаю, что это благотворно отразилось на его здоровье. Я был свидетелем телефонного разговора Семена с новым Председателем комитета, когда ему отказали в престижной машине, заменив «Волгу» на газик. Семен сначала вскипел, а потом сник, понимая, что власть его уходила с каждым днем, и он с его требованиями внимания и почтения   становился обузой для руководства. Семен потихоньку угасал физически. Спал с лица и тела, незаметно появилась палочка. Затем одинокое сидение на лавочке у входа в студию. Затем его стали избегать не только его бывшее руководящее окружение, но и рядовые коллеги. А он никак не мог согласиться с тем, что пора покидать корабль,

 Неужели мудрый Юрченко не понимал, что, увы, ничего у него не выйдет с его новыми обязанностями старшего редактора. Что если он начнет жить по-другому, на другом уровне - это будет уже не он, а другой никому не нужный человек. Пользуясь его доступностью, когда он одиноко на лавочке просиживал свои неглаженые штаны, я задавал ему вопрос: "Семен Владимирович, зачем Вам это нужно? Надо вовремя уходить со сцены, чтобы в памяти людей остаться полным сил и энергии Председателем, который одним только видом наводил трепетный страх и почтение у сослуживцев».

У него не было друзей, ибо он всегда был больше предан идеям, планам, нежели лю­дям. Были единомышленники.  А друзей не было. С десятками людей из Госкомитета и Примтелерадио я встречался и гово­рил, но ни один не мог мне сказать "Я был близким другом Семена Владимировича Юрченко». К тому же после смерти Семена Владимировича никто из его ближайшего окружения не разродился воспоминаниями о нем, кроме Валентина Александровича Ткачева в книге "Синяя птица телевидения".

1968г. Рига. 2 Всесоюзный фестиваль «Человек и море». Вручение Главного приза «Серебряные сети» за фильм «Анна Ивановна». Слева направо Семен Юрченко,  Олег Канищев. Приз вручает  руководитель Главка местного вещания Госкомитета Виталий Назаров.

 Может быть, это объяснение покажется надуманным, но друзей у Юрченко не было еще и потому, что люди, которые искренне не интересовались его делом, не могли быть ему интересны,  а дружба с людьми из его круга страшила его усложнениями деловых взаимоотношений.  Друзьям труднее приказывать. Он жертвовал дружбой ради дела. Ну, а потом, настоящие друзья требуют времени.  А времени у Семёна, в зрелые годы, когда я его знал,  всегда было в обрез. Не было и того круга людей из телерадиокомитета, которые образуют некую общность   "друзей дома», кто чаще других присутствует на разных семейных торжествах.

Семен Юрченко не умел отдыхать. На отдыхе он чувствовал себя не в своей родной стихии, тяготился бездельем. Казалось, что он работал без устали, без выходных, годами не бывая в отпуске. Однако, это невер­но. Семен работал много, часто без выходных, но в отпуске бывал регулярно, за ред­ким исключением почти каждый год в санатории высших партийных чиновников - Шмаковке. Там, на отдыхе, он не был похож на всем известного Юрченко. Он долго спал, неохотно вставал, медленно завтракал и, если не было процедур, снова ложился. Набирал в постель кипу газет и журналов и медленно и обстоятельно просматривал их, но быстро засыпал и мог проспать кряду десяток часов.  К вечеру в его  номере собиралась компания  партийных преферансистов и до утра, под коньяк, расписывали пулю. В этом была двойная польза: показать свой аналитический ум перед сильными мира сего и завести новые, естественно, нужные для дела знакомства.

Уже стало стереотипом:  и  в  книгах, и в фильмах положительный герой обя­зательно что-то на досуге сажает, окучивает, опершись на лопату, с мудрой улыбкой смотрит на младую поросль. Так вот, у Семена не было ни дачи, ни хобби, кроме преферанса. Он не писал воспоминаний, не резал по дереву.

Семен Владимирович не следил за модой, к оде­жде был довольно равнодушен. Считанные разы я  видел его в галстуке, да и мало кто его видел. Он надевал галстук лишь при крайней необходимости, в случае высо­чайшего официоза. Осенью, зимой и весной он бессменно облачался в шерстенные и трикотажные рубашки,  которые носят без галстуков. Он их любил и очень дол­го носил, пока не изнашивал воротнич­ки и манжеты.

Летом он  облачался в легкие «распашонки» на молнии или на пуговицах с короткими рукавами, которые была заправлены в светлые бумажные брюки. Если не ошибаюсь, это были брюки китайской фирмы «Дружба", очень хорошие для лета, которые тогда все носили. Дешевле брюк, насколько я помню, не продавалось. Обут он был в коричневые летние туфли с дырочками или в сандалии. Семен Юрченко очень не любил менять туалеты. Если начинал носить костюм, то носил его "до дыр".

Так же, как не замечал он вещей или одежды, был Семен абсолютно неприхотлив в еде, хотя плоти у него было чрезмерно много. Обедал он очень быстро, на скорую руку в отдельном салоне для "комсостава" Комитета, но из кухни столовой для рядовых сотрудников.

1972г. Ташкент. Всесоюзный фестиваль телефильмов. Идет обсуждение просмотренных программ. В центре Семен  Юрченко, слева Олег Канищев.

Я уже рассказывал о своеобразном отношении Семена Владимировича к алкого­лю. Он не был ни его воинствующим противником, ни убежденным поклон­ником. Просто мало об этом думал. Мне, в силу того, что я часто ездил с Юрченко на кинофестивали, приходилось видит его на банкетах и в гостиничных номерах в тесном кругу «госкомитетских» чиновников и председателей областных комитетов. Алкоголь занимал в его жизни то место, которое он и должен занимать в жизни каждого мужчины. Семен считал, что ни те, кто стоит над ним, ни те, кто под ним, видеть его в подпитии не должны. Тем более что в часы застолья он «размякал», становил­ся словоохотливым, добрым, подчас сентиментальным. А для него все это считалось проявлением слабости. По­этому даже в великие минуты торже­ства на фестивальных приемах, когда должно было расслабиться, Семен держал марку, и я ни разу не видел его пьяным.

Семен всю свою жизнь занимался строительством и расширением Приморского Комитета, внедрением передовой технологии телерадиовещания. В этом направлении он обошел все дальневосточные комитеты по телевидению и радиовещанию. Но чтобы выбить деньги на столь обширное строительство, надо было в Москву и рыбные деликатесы привозить, и пить с "нужными " людьми, которых надо в чем-то убедить. Коро­че, иногда Семен  подмешивал в необходимые дела коньяк или водку с дальневосточным бальзамом. Но делал это по барски широко и красиво, не унижая себя, и всегда добивался успеха. Он всегда был че­ловеком, который, стремясь к выбранной цели, несся к ней, словно танк, сокрушая все на своем пути, и ни на секунду не спуская с неё глаз. Семен Владимирович никогда бы ничего не сделал, живи он иначе, без этой святой "погони за достижениями".

В день 50 – летнего юбилея Приморского телевидения  в июле 2005 года по инициативе В.В. Бакшина – нового Председателя ПТР - на фронтоне здания телевизионного комплекса, наконец, заслужено установили памятную доску Семену Владимировичу Юрченко. Присутствующие телевизионщики старшего поколения не узнали своего шефа на барельефе. На них с высоты  смотрел в бронзовой патине античный герой. Возможно, так было задумано исполнителем - выявить доминантную черту организаторского талант Семена – авторитарный стиль руководства.  Я же порадовался за Семена, что он вновь вознесся на рукотворный пьедестал, но теперь Юрченко  не внушал подобострастный трепет и страх, а навевал сладкую грусть по минувшим дням нашей молодости.