Народный диктор СССР

 

 С этим человеком я знаком без малого лет шестьдесят. Хотя встретились с ним в 1982 году, за год до его трагической смерти.

Помню в эвакуации, в городе Златоусте, в пустой комнате, стояло пять солдатских кроватей: четыре по углам и одна в центре. Кровати эти служили домашним очагом  несчастным женщинам с детьми. Они были и обеденным столом, и складом жалких пожитков и местом отдыха. Единственным ценным предметом, весящим на стене и, оберегавшимся взрослыми,  как продуктовые карточки, был черный из плотной бумаги с винтиком в центре для регулировки звука репродуктор. Из него периодически звучали марши и сводки с фронтов. Человек, о котором я вспоминаю, приходил к нам в комнату два раза в день утром и вечером, чтобы сообщить сводки Совинформбюро. Когда он начинал говорить все, даже малые дети, затихали, чтобы не пропустить малейших подробностей. После окончания информации все еще долго сидели, понурив головы, думая каждый о своем отце и муже, прося судьбу сберечь их от лихой смерти.

До 1943 года голос диктора звучал сдержано. Сурово и медленно падали слова, чи­таемые почти на одной ноте. Никаких красок, никаких нюансов. Диктор, очевидно, понимал, что все иное, кроме страстного, му­жественного изложения факта будет не­уместным. «...Оставили города...». На пе­речислении голос словно леденел, звучал громче, отчетливее, не скрывая труд­ностей военных поражений. И марши, обязательно сопровождавшие сводки после их окончания, были какие-то минорные. В их звучании и ритме виделось и слышалось, как наши войска изнуренные беспрерывным отступлением покидают города и села. А им вдогонку летят скорбные слова несчастных женщин: остановитесь, не бросайте нас на растерзание врагу.    

Летом 1943 года положение на Цент­ральном фронте стало особенно напря­женным. Сводки Совинформбюро были похожи на оголенные нервы. Все застыло в ожидании каких-то перемен — обнаде­живающих, решительных.  Жильцы нашей комнаты, как и вся страна, жаж­дали получить сообщения, на которых можно было «отвести душу» — истоско­вавшуюся, как и у всех, кто боролся за победу, кто терпеливо работал ради нее.

И такой день настал. Юрий Борисович Левитан вспоминает: «Вечером пятого августа 1943 года по­звонили из Советского Информбюро: «Ждите. Приготовьтесь к чтению очень важного материала». Курьер с пакетом приехал за пять ми­нут до начала передачи. Мне текст дали прямо возле дверей студии.

Ровно в 23 часа 30 минут впервые про­звучало непривычное, загадочное и ка­кое-то огромное слово: «При-ка-а-з-з...» - продолжает Юрий Борисович.

— Умышленно растягиваю слова не­обычного заголовка передачи, а сам ли­хорадочно бегаю глазами по строчкам первого абзаца страницы. Что в них? Что? Что?... И вижу фразу, от которой момен­тально запылало лицо, а воротник ру­башки стал тесным. Не помня себя, я хлебнул воздуха и отодвинулся от микро­фона. Сейчас моей радости не будет пре­дела, и я не сумею, не смогу удержать своих чувств   «...овладели городами 0-рел и Бел-город...» Это же была побе­да!» Вечером в столице нашей Родины и крупных городах впервые прогремели салюты в честь воинов-освободителей».

Приказ был прочитан, как гимн радо­сти, на едином дыхании. И по сей день каждый из нас, кто слышал эту передачу, помнит ее. И если даже стерлись из  памя­ти слова — впечатление почти фантасти­ческой праздничности, ощущение воис­тину неохватной огромности происшед­шего события живы и сегодня. атмосфера военных лет, ее окраска, ее звуки вклю­чают в себя голос Юрия Левитана как неотъемлемую часть.

Но вернемся в лето 1982 года. Во Владивостоке проходил 3-й Всесоюзный фестиваль документальных телефильмов. Мне как члену жюри было недосуг участвовать в культурной программе конкурса, поскольку на фестиваль было представлено большое количество конкурсных лент со всего Советского Союза. И вдруг я узнаю от Председателя нашего телерадиокомитета Валентина Александровича Ткачёва, что почетным гостем на фестиваль на пару дней прилетел Юрий Борисович Левитан. Я взмолился перед Ткачёвым, чтобы он меня представил Левитану для записи его знаменитого Приказа Главнокомандующего об окончании войны. Дело в том, что к 40-летнему юбилею окончания Великой Отечественной я готовился к съемкам фильма о командире Г.И.Щедрине знаменитой подводной лодке С-56, что установлена на пьедестале на Корабельной набережной Владивостока. Но Валентин Александрович не проявил интереса к моей просьбе, слишком высок был статус нашего гостя, чтобы отвлекать его по мелочам. И все-таки судьба пошла мне навстречу. В один из дней посещения гостей фестиваля рыболовецких судов я увидел Юрия Борисовича в сопровождении какого-то высокого партийного чина Крайкома партии. Набравшись смелости от безысходного положения,  я подошел  и, не сомневаясь в правоте своей просьбы, настоятельно попросил Юрия Борисовича записать по памяти первые фразы знаменитого Сталинского приказа. И что удивительно, он без лишних слов согласился. Запись сделали в Крайкоме партии на портативный магнитофон.  Этот Приказ Главнокомандующего об окончании Великой Отечественной прозвучал в моих фильмах «Помни, войну» и «В тот день закончилась война». Через год Юрий Борисович Левитан скончался  во Владимире, куда он приехал по приглашению ветеранов войны. С ним ушла целая эпоха  «радийного» вещания нашей страны. Но благодарная память о человеке, который возвестил радость Победы и окончания мучений миллионов людей,  всегда будет жить в сердцах воинов, тружеников тыла  и детей  Великой Отечественной войны.