ЧЕЛОВЕК И МОРЕ

Олег Канищев: Барон Николай Николаевич Врангель (1880—1915г.г.) — ученый-искусствовед из рода Врангелей, русский писатель и известный собиратель антиквариата в начале ХХ века сказал: «В прежних предметах, как и в людях, есть своя магическая сила и своя, особая, непреодолимая красота. Вот почему таким добрым и ласковым эхом нежат нас старые картины, прежняя музыка, старинные дома…». И старые книги, и газетные подшивки, и связки писем, и любимые женщины – добавлю я.

Эдита Калнынь

На III Всесоюзном конкурсе «Человек и море» приняли участие: 6 студий Российской федерации и 4 республиканских студий телевидения. Для просмотра были представлено 19 фильмов. Мы участники фестиваля чувствовали себя настоящими первопроходцами нового искусства телевизионного кино. Все настоящее рождается тогда, когда ты молод.

Газетную вырезку о безоблачных днях, проведенных на фестивале в Риге летом 1968 года, мне подарила редактор Латвийского телевидения Эдита Калнынь. Она курировала нашу дальневосточную делегацию. Присутствие хорошенькой женщины сразу оживило мужскую компанию. Чем больше Эдита нам уделяла внимание, тем меньше времени оставалось на сон. Мы, беззаботные, легкомысленные, очарованные нашим куратором, гуляли по ночной Риге, любуясь старым городом с его узкими улочками и готическими домами.

Да, всё случается в подлунном мире. В конце концов, уже на финише фестиваля, когда состоялся торжественный банкет, были вручены призы и дипломы, коллеги «отпочковались» и по вечерней Риге с Эдитой гулял уже я. Она в те незабываемые часы благоухала всей природной сладостью молодой женщины. «Были молоды и счастливыми в незапамятном том году, были девушки все красивыми и черёмуха вся в цвету».

Любовь с первого взгляда – удел безумцев и бесстрашных людей. Мы с Эдитой пили на открытой террасе кофе с рижским бальзамом, курили контрабандные «Кэмел» и смотрели друг на друга, пытаясь сохранить в памяти последние мгновения перед расставанием. Утром, когда свежее солнце первым лучом легло на тугую тетиву наших сплетенных рук, я в душевном смятении, давя в себе слезы ревности, увлажнил прощальным поцелуем припухшие от усталости губы моей прелестницы.

Олег и Эдита

Прощай гостеприимная Рига, прощай балтийская русалка! Впереди меня ждала Москва, съемки 2-х серийного документального фильма «Города и годы» о Великой транссибирской магистрали. Жизнь казалась долгим нескончаемым путешествием, и всё неизведанное было еще впереди. Я тогда просто не знал, как быстро летит время.

«Когда проходит молодость,

Длиннее ночи кажутся,

Что раньше было сказано,

Теперь уже не скажется,

Не скажется, не сбудется,

А скажется – забудется,

Когда проходит молодость,

То по другому любится»

А. Фатьянов

Сегодня дорогую моей памяти статью, когда-то подаренную красивой длинноногой рижанкой, прежде чем отпускать в плаванье по просторам Интернета, хотел бы снабдить эскортом коротких воспоминаний об авторе фестивальной рецензии.

Николай Николаевич Кладо родился 17 января 1909 года в Санкт-Петербурге. В семье потомственного моряка, генерал-майора адмиралтейства. Его отец, Николай Лаврентьевич Кладо (1862—1919), был военно-морским теоретиком и историком, профессором Морской академии. Его лекции по стратегии и тактике морского дела, изданные еще до революции, выдавали его темперамент страстного оратора. Из них явствует, что Николай Лаврентьевич Кладо своими выступлениями в период русско-японской войны снискал себе широкую популярность, ибо «потрясал основы», обличая полную неподготовленность российского флота к военным действиям. Об этом пишет Новиков-Прибой в «Цусиме».

К сожалению, судьба адмиральского сына сложилась не столь благополучно. Дворянское происхождение Николая Николаевича повлияло на его длительную неустроенность и мытарства. После трагической смерти отца в 1919 году, семья генерала подверглась репрессиям. Отбывали в ссылках и мама Анна Карловна и сестры Анна и Татьяна, и сам Николай. Некоторое время все члены семьи были причислены к социальной группе, так называемых, «лишенцев» - людей пораженных в гражданских правах.

Все эти житейские передряги требовали от молодого человека постоянной огромной затраты душевных сил. Только диву даешься, как в голодном и холодном городе на Неве Николай упорно стремился к знаниям.

Здание бывшего Ленинградского фото-кинотехникума (1924 – 1930гг), в котором учился Николай Кладо.

Затем техникум был реорганизован в Ленинградский институт киноинженеров (ЛИКИ 1930-1998гг).

Ныне ЛИКИ преобразован в СПБ Государственный Университет кино и телевидения (1998г).

В 1926—1927 годах Николай Николаевич Кладо учится на операторском отделении Ленинградского фото-кинотехникума. В этом же здании на улице Правда, 13, но уже в Ленинградском институте киноинженеров, (1954 – 1959г.г.) учился и я. Это обстоятельство послужило поводом единственной нашей с Николаем Николаевичем неспешной беседы в Риге после фестивальной суеты. Мы вспоминали историю становления высшей киношколы в Ленинграде.

После учебы в техникуме и в институте экранных искусств Николай Николаевич был вынужден покинуть Ленинград, отправившись на долгие годы за «кинематографическим счастьем» в Ташкент. Но и в Узбекистане он не состоялся как режиссер, сняв всего две скромные картины. За то мы приобрели в лице Николая Николаевича Кладо известного теоретика кино и телевидения.

В 1935—1936 годах Николай Николаевич продолжил учебу в Москве, в аспирантуре ВГИКа  по специальности «Теория кинодраматургии». Долгие годы преподавал на сценарно-киноведческом факультете ВГИКа. Был членом Союза писателей СССР и членом Союза кинематографистов СССР. Перу Николая Кладо принадлежат несколько книг по истории кинематографа, а также многочисленные статьи в сборниках и периодических изданиях.

Николай Кладо

Я с большой симпатией относился к Николаю Николаевичу Кладо. Часто с ним встречался на фестивалях документальных фильмов и в Союзе кинематографистов СССР. Мы раскланивались при встречах, задавали друг другу ничего не значившие вопросы, и расходились надолго, до следующего моего приезда в Москву. Я боялся его обременять своим докучливым «почему?», а он был вечно занят делами и никогда не участвовал в увеселительных компаниях на фестивальных приемах. Да и большая разница в возрасте, как-то мешала непринужденному общению.

Аскетизм облика Николая Николаевича гармонировал с его строгим и возвышенным отношением к искусству, начисто лишенным признаков чего-либо показного. В его манере держатся, как и в поведении, ощущались свобода, непринужденность, уверенность с подчеркнутой вежливостью.

Одет был Николай Николаевич строго, просто с некой долей элегантности. Как все истинные ленинградцы, и по рождению, и воспитанию, Николай Николаевич никогда не носил шляпы, а всегда был в демократичной кепке, которая, кстати, очень шла ему. Обращаясь к женщинам любого возраста, он снимал кепи, обнажая красивую, коротко стриженую голову, и на его лице блуждала доброжелательная улыбка, открывая ровный ряд крепких зубов. Он был действительно по-мужски красив и внешне и внутренне.

Когда в 1969 году меня принимали в Союз кинематографистов СССР с картиной «Полтора часа до объятий», Николай Николаевич Кладо на заседании приемной комиссии горячо поддержал мою кандидатуру. Вспомнил добрым словом мои режиссерские работы «Там, где сходятся меридианы», Дорога легла за экватор», «Анна Ивановна», отмеченные на Всесоюзных и Международных конкурсах телевизионного кино. И первым поздравил меня с вступлением в наш профессиональный союз.

Помню, как-то мягким, почти беззвучным майским вечером у открытого окна в Союзе кинематографистов, вдыхая пряный ток зелени, он, посмеиваясь, сказал: «Нельзя подумать, чтобы у Вас не будет критиков, знающих толк в форме и содержании, в жанре и ассоциативном монтаже. Они расскажут Вам, откуда у фильма ноги растут. Вам, Олег, еще не раз придется слушать их. Но, Вы, слушайте, но…не слушайтесь… Не следуйте, вообще, советам. Работайте самостоятельно. В принципе, в искусстве решает чувство пропорции и мера вкуса. Помните, что если тебя критикуют – значит, ты для них интересен, если тебя ругают – значит, ты для них опасен».

Жаль, что у меня не сохранилась фотография, где Николай Николаевич вдохновенно с выразительными жестами выступает с критическим обзором представленных фильмов на 3-ем Всесоюзном конкурсе «Человек и море» (июль 1968г., Рига). Получить из уст кинокритика Николая Кладо благожелательный отзыв о фильме был равносилен фестивальной награде Союза кинематографистов.

Зерно публицистики Николая Кладо прорастало из его крылатых слов, сказанных на одной из фестивальных трибун: «Талант в наше время должен быть с зубами». С целеустремленностью Робин Гуда метал он стрелы в создателей фильмов, раздавая «кому позор, кому бесславие, а кому бессмертие». Эта картина маслом вызывала неподдельный интерес у «рядовых» профессионалов и наводила трепет и страх у «киношного» начальства.

Здесь по случаю нелицеприятной критики в речах Николая Николаевича уместно вспомнить нетленные строки русского классика:

«Он человек! Им властвует мгновенье,

Простим ему неправое гоненье»

Наиболее точно охарактеризовал неуемный темперамент Николая Николаевича его коллега киновед Валерий Фомин :

«Начальству при одном его появлении (на трибуне) делалось дурно, а простой наш кинематографический народ, возможно, не всегда разделяя его мысли и оценки, был все равно ему страшно благодарен за то, что во время его огненных спичей в зале просыпались даже дохлые мухи».

В сущности, с момента его переезда в Москву, я не помню, что быт его многодетной семьи был стабильным и в полном смысле слова благоустроенным. Если в декабре 1987 года Николай Николаевич получил почетное звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР», то отнюдь не потому, что стремился или прилагал какие-либо усилия к этому. Нет. Это осуществилось в результате объективной общественной оценки его деятельности. А то, что эта оценка пришла к нему с опозданием, на 78 году жизни, то это свидетельствует лишь о том, что Николай Кладо был принципиальным человеком, с несгибаемым позвоночником и «начальству при его появлении делалось дурно».

Высокий, сухощавый, с красивым интеллигентным лицом и хорошей внутренней энергетикой, истинный петербуржец – мне всегда казалось, что Николай Николаевич человек без возраста. Известие о его кончине в декабре 1990 года, несмотря на почтенный возраст, никак не монтировался с этим человеком. Он прожил очень сложную, противоречивую жизнь в искусстве, прожил достойно, в соответствии с традициями своих предков, где слова «честь имею» были основополагающими. К сожалению, сегодня звон упругой стали более не услышишь в слове ЧЕСТЬ. Само это слово редко произносят даже на уроках русской литературы, когда рассказывают о дуэли Пушкина.

Похоронен Николай Николаевич Кладо на Миусском кладбище а Москве. Светлая память о нем будет жить в его книгах и статьях.

Ниже я предлагаю Вашему вниманию обзорную статью Николая Кладо, опубликованную 24 июля 1968 года в республиканской газете «Советская Латвия», которая со временем приобрела антикварную ценность и стала раритетом.

		«Советская Латвия» 24 ИЮЛЯ 1968 ГОДА ЧЕЛОВЕК И МОРЕ Открывшийся в День рыбака в Риге фестиваль телевизионных фильмов под девизом «Человек и море» призван был подытожить творческие усилия десяти телестудий страны, расположенных в городах-портах. Такое наименование фестиваля предоставляло широкие возможности для творческого соревнования его участников. Главный приз «Серебряные сети» и Диплом 1 степени получил фильм Владивостокской студии «Анна Ивановна», вторую премию — фильм калининградцев «Путешествие будет долгим». К достоинствам владивостокского фильма надо отнести то, что, рассказывая о первой женщине-капитане Анне Ивановне Щетининой, режиссер Олег Канищев не ограничился фактами её биографии, а в многочисленных ретроспекциях, путем монтажа документальных кадров из киноархивов попытался раскрыть особенности времени, в котором проходила молодость герои, вырабатывались свойственные ей высокие моральные качества. Это выполнено образно и убедительно. В фильме немало интереснейших кадров. Особенно впечатляет эпизод вручения Щетининой в США во время Великой Отечественной войны построенного для нас корабля и пластинки с исполнением «Интернационала» И другие фильмы Владивостокской студии – «Когда начинается путина» режиссера Э.Тополаги «В море наш дом» режиссера Е.Рябко свидетельствуют об определенной направленности творчества. В первом фильме немало интересных наблюдений над девушками, едущими на Курильские острова к началу сайровой путины. Но авторы ограничились наблюдениями внешними, не попытались внимательнее раскрыть индивидуальности девушек. Все же за стремление к поэтическому решению темы фильм получил диплом.
Несмотря на важность темы, автор и режиссер Е.Рябко так и не сумел показать, что для моряка – «в море наш дом». Удачно начат фильм сообщением, что письма сюда, в океан, часто приходят звуковые и слушаются по много раз. Но дальше невыразительные кадры передают лишь общие картины жизни моряков. Забыв о своей теме, режиссер показывает лов рыбы, сопровождая это возвышенным текстом и лирическими песнями. В этом фильме наблюдается шаблон, свойственный многим картинам о рыбаках: два-три кадра проводов, чайки, волны, лов рыбы, грустящий у борта в лунную ночь моряк и лирическая песня. Олег Канищев и Евгений Рябко пьем за победу фильма «Анна Ивановна» Почти тот же набор штампов присутствует в фильмах Камчатской, Хабаровской и Мурманской студий. Правда, мурманчане чуть многообразнее и внимательно показывают жизнь на борту и взаимную связь рыбаков с берегом. Но во всех этих (и многих других) телефильмах отсутствует главное — человек, личность. Увы! Оказалось, что у большинства фильмов «сети, полные кефали», а человек занимает в них место наравне с лебедкой, селедкой и чайками. В большинстве случаев такие фильмы — лишь бесстрастная иллюстрация производственного процесса. Фильм калининградцев «Путешествие будет долгим» — сдержанный и вместе с тем поэтичный рассказ о моряке и поэте Дмитрии Тихонове. «В 20 лет — матрос китобойной флотилии «Слава» В 25 — штурман, в 30 — капитан дальнего плавания. В 35 — его не стало…». Авторы фильма сценаристы - В. Долгий и И. 3агуpa, режиссер И. Каждан сумели открыть нам взгляд героя на жизнь через оставленные Д. Тихоновым дневники, письма, стихи. Человек и море. Казалось, что рижский фильм «На том же берегу» этому и посвящен. Посудите сами, тридцать лет назад писатель Вилис Велдре побывал в рыбацком поселке Роя и написал об этом книгу. Эти тридцать лет полны особого значения для истории латышского народа. Именно в эти тридцать лет восстановлена Советская власть в республике, дан отпор фашистским захватчикам, и Латвия расцвела в братской, семье народов. Авторы фильма — сценарист Г. Циркус, режиссер 3 Зарень и оператор Э. Эрмансон задумали свою работу очень интересно — показывая, как сегодня живут в Рое, для контраста снятые сегодня кадры сопровождаются текстами из книги буржуазного писателя Велдре. Однако фильм получился серым, невыразительным. Нет в нем размышлений современного писателя о судьбах жителей села, таких наблюдений и размышлений, которые ярко представляли бы сегодняшнюю жизнь. Вместо этого в фильме немало цифр, много экономических показателей, но нет людей, которые и создали этот экономический расцвет, построили новую жизнь. Другой рижский фильм на фестивале — «Весенний слалом» — продемонстрировал лучшие свойства латышского телевидения. Автор сценария В. Силиг, режиссер Б Шип, операторы В. Фрияр, О. Залитис и Р. Рикард в этом маленьком шедевре показали силу, настойчивость, умение участников слалома мужественно переносить неудачи и весело отдыхать. За эти свойства фильм и удостоен диплома Союза кинематографистов СССР. Главный Приз III Всесоюзного фестиваля «Серебряные сети» присужден автору-режиссеру О.Канищеву за фильм «Анна Ивановна». Приз представлял собой чеканку по красной меди, 60х60 см. К сожалению это антикварная вещь была украдена кем-то из коллег. Как же выглядят рижские телефильмы в соотношении с тем, что показали на фестивале десять крупнейших студий страны? Мне пришлось в разные годы знакомиться с работами Рижской студии, и сейчас я посмотрел немало телефильмов кроме представленных на фестиваль. Я бы сказал, что фильм «На том же берегу» не характерен для продукции Рижской телестудии, именно потому он и не снискал успеха. Мне довелось увидеть небольшую картину «Царникавские миноги» режиссера-оператора В. Фрияра Вот где главными стали люди, старые рыбаки, делящиеся своими мыслями о промысле миноги раньше и теперь, о новом, что пришло в их жизнь. В их маленьких рассказах ощущается история страны. Правда, тот же прием, примененный в телефильме «Только земля и люди» (режиссер 3. Заринь, оператор В. Фрияр), не везде приносит успех. Рижской студии немало удач принесли фильмы, где явственно проявляется авторский взгляд на снимаемый материал. Особенно четко это ощущается в фильмах, посвященных народному искусству, ремеслам. Я давно с интересом слежу за работами режиссера Вии Бунка, привлекшей внимание своим фильмом «Рига в ритме солнца». В новом ее цветном фильме «Клад» (сценарий' Г. Пиесиса и В. Бунки, оператор А.Зандерсон) о народных ремеслах чувствуется тот же тонкий вкус, интересное сочетание музыки и изображения. По сравнению с прошлыми годами значительно более зрелыми выглядят телефильмы на историко-революционные темы. Одна из крупнейших удач — телефильм, рассказывающий «О большой судьбе маленького корабля» режиссера М. Пярна. Вот пример, когда на частной судьбе маленького корабля, небольшой группы лиц раскрывается высокий героизм, славная история Великой Отечественной войны. Внимание к личности героев, доверие к их высказываниям придают фильму силу документа большого эмоционального звучания. Таков же и фильм «Имант Судмалис» (сценарист Ю. Грайзе, режиссер 3. Заринь, оператор А. Зандерсон), где исследователи протянули руку современникам и ввели в давно ушедший мир, восстановив на очень скудном материале биографию, замечательного человека. Это — живая история страны в лицах. К сожалению, фильм о Рудзутаке. С. Гаранча не удался — в нем не чувствуется авторской заинтересованности своим героем, активного отношения* к превратностям его судьбы Думается, что авторское равнодушие — причина неудачи и цветного фильма «Латвия за полчаса» режиссера Р. Рикарда. Кажется, в этом фильме все есть. Но нет чувства, нет авторского отношения к тому, что показывается. Отсюда и холодность фильма, его иллюстративность. Проявление авторского взгляда обогащает зрителя, открывает перед ним многообразие и богатство духовной жизни нашего современника. И здесь — еще много неоткрытых возможностей. Главное — показать человека. Лучшие телефильмы — на этом пути. Н. КЛАДО. Олег Канищев: Перечитывая строки рецензии, я вспоминаю не только забытых за давностью лет участников, канувших в лету фестивалей «Человек и море», но, прежде всего, принципиального критика Николая Николаевича Кладо, который помогал становлению телевизионного кинематографа. Благодарю судьбу, что она свела меня с замечательным человеком, давшим мне путевку в профессию кинорежиссера.
.1967г. Борт сухогруза «Охотск». Режиссер Олег Канищев берет интервью у капитана дальнего плавания Анны Ивановны .Щетинной	Режиссер Олег Канищев с Главным Призом «Серебряные сети» за фильм «Анна Ивановна»
Кадр из фильма «Анна Ивановна». Слева – первая в мире женщина-капитан дальнего плавания Анна Ивановна Щетинина, справа – первая в мире женщина-космонавт Валентина Владимировна Терешкова (из архива режиссера Олега Канищева)
Капитан А.И.Щетинина руководитель практики курсантов на учебном судне «Меридиан» и капитан теплохода «Меридиан» М.В.Соболевский (из архива режиссера Олега Канищева)
26 февраля 1968 года съемочная группа фильма «АННА ИВАНОВНА» провела последнюю съемку Анны Ивановны Щетининой во время юбилейного вечера. После торжеств кинолента отправилась в кругосветное плаванье по экраном нашей Родины и зарубежных стран. Фильм был отмечен рядом фестивальных наград и почетных дипломов. (из архива режиссера Олега Канищева)